Старейший Казак Уссурийского Казачьего войска войсковой старшина Иван Павлович Плотников: «Сколько лет прошло, а я всё это помню!»

В городе Артёме под Владивостоком, у своей дочери, живёт старейший Казак Уссурийского Казачьего войска войсковой старшина Плотников Иван Павлович — герой Великой Отечественной и Советско-Японской войн, победитель нацистской Германии и милитаристской Японии, фронтовик, человек-легенда, хранитель традиций Уссурийского Казачества. Родился он в далёком 1924 году, в посёлке Богуславском Гродековского станичного округа (ныне — Пограничный район Приморского края) Сегодня на сайте Хабаровский Казаков из Хуторского казачьего общества «Хутор Дьяченковский» города Хабаровска Уссурийского Казачьего войска мы публикуем отрывок из интервью с живой легендой Уссурийских Казаков, которое взял у него Атаман посольской станицы Уссурийского Казачьего войска в г. Санкт-Петербурге Сергей Плотников.

Иван Павлович, а что Вы помните из своего детства?

Много чего помню, память у меня до сих пор хорошая. Вот, например, в какой-то праздник наш Казак купил в лавке кулек пряников и собрал нас на улице и говорит: давайте кто быстрее до конца улицы и обратно, а кто первый – тому пряник! Вот мы и бегали кто быстрее, только пятки сверкали! Купаться бегали на речку Студеная, а тогда она называлась Бейчихэ. Еще помню, в саду у дедушки был огромный муравейник, так я травинку облизывал и совал туда. А потом муравьиным соком лакомился. А вот еще помню, что отец начал меня к коню и седлу приучать годиков с пяти. Как-то он с матерью уехал куда-то по делам, на целый день. И что мне в голову взбрело, что надо коня поить? Вывел я его из конюшни, подвел к крыльцу. Сам-то я маленький, не залезу без помощи. Маленький-то маленький, но сообразил, что залезть могу с крыльца. Вот с крыльца я залез на него и ладошками в гриву вцепился. Куда потяну гриву, туда он и идет. Понятливый конь был, чувствовал, что за наездник сидит. Выехал я из двора и сразу повернул в проулок к речке. Там уже конь зашел в воду и наклонился, чтобы пить. А я повис на нем головой вниз, только ручонками вцепился в гриву и думаю: «Ой, как бы не упасть!». Аж кулачки свело, с такой силой держался. Напился конь, и только мы обратно, как идет поселковое стадо, его по этому проулку через речку на выпас гоняли. А впереди бык идет, огромный и страшный! Ох, и напугался я тогда! Скорей-скорей перед стадом обратно в проулок и домой. Вот это я хорошо помню. Помню и соседей наших: рядом с нами жили Ваулины, а с другой стороны Деревцовы. За ними по нашей стороне Завалющевы, а за ними дом брата дедушки Михаила Еремея. Напротив нас через улицу дом дедушки Миши, а соседи были Кореневы, с другой стороны Пастухины. Сколько лет прошло, а я все это помню.

Вы рассказываете, как будто это не жизнь в конце 20-х годов, а до революции. Казаки живут своим хозяйством, Казачата бегают, играют, купаются…

А так и было. Гражданская война у нас закончилась в конце 1922 года, после того как ушли те, кто воевал за белых, в Манчжурию, жизнь потихоньку наладилась. Многие вернулись после войны домой, снова стали обживаться. Казаки старались жить своим укладом с поправкой на новую власть. Думали, что все утрясется, Казаки будут востребованы как при царе. А гонения и притеснения пошли уже к 30-му году. Вот тогда началась паспортизация, коллективизация, начались аресты и выселения.

Иван Павлович, много пострадало в те времена?

Да к началу 30-х уже многие разъехались или разбежались. Кто не примирился, тот за кордон ушел в Манчжурию. Вот наши родственники, братья Соснины, уходили за кордон. Наткнулись на пограничников, уходили с боем. Младшего брата убили, а старший ушел. Говорили, что в Манчжурии много наших скрывалось. Другие уезжали во Владивосток, Уссурийск или Хабаровск. А то и дальше уезжали. «Чемоданное настроение» у многих преобладало. Мама, я помню, отцу всю плешь проела, как говорится: «Поехали, да поехали отсюда». Кто успел уехать, тот жив остался. И как только началась коллективизация, отец решился на отъезд. Правда, до этого всю скотину у Казаков в колхоз отобрали и все имущество. Коров, быков собрали на дворе казаков Ваулиных, от нас соседний дом. Они зажиточно жили, большой двор был. Вот туда её и согнали. А кормить нечем, хозяев не пускают, поставили милиционера с ружьем, чтобы никто не ходил. Против диверсий якобы. Так я помню, эта скотина нам ночами спать не давала, ревели коровы голодные всю ночь. Они ревут, мама тоже плачет, отец успокаивает. И я не сплю, страшно мне было. Потом скотина дохнуть начала от голода. Всем этим руководил председатель комбеда, не из наших. Он и списки на выселение, и на конфискации составлял (справка: председателем комитета бедноты был Афанасий Цапкин). Уполномоченные несколько раз к нам приходили изымать излишки. А какие там излишки? Ничего к тому времени не осталось. Дедушка отцу справил гармонь, он неплохо играл и меня научил. Так вот я хорошо помню, как к нам в дом двое уполномоченных зашли. В стене у пола была ниша, там стояла швейная машинка – подарок дедушки моему отцу на свадьбу. Так мама поставила табурет к стене, сама села и подол юбки расправила, чтобы не было видно. Они покрутились-покрутились, а взять нечего. Увидели гармонь, взяли её. Один закинул её на плечо, а она растянулась, хлопает его по нижнему месту и звучит. Второй ему что-то сказал, пошутил наверное, оба засмеялись и ушли. А отец с мамой сразу после этого собираться начали. Да что там собираться, и имущества уже никакого не было – скотину отобрали, что было на дворе и в доме реквизировали. Через неделю увязали все в платки, у отца была пара сапог, брюки, несколько рубашек, у мамы какое-то имущество. Может, что-то из зимнего было, я не помню. А у меня так вообще ничего не было. Лето было на дворе, я бегал в одной комбинашке: рубашонку на пуговицах внизу по бокам пристегивали к порткам, вот и весь наряд. Это комбинашкой называлась. Кто-то из соседей ехал в Гродеково, нас взял на телегу и мы поехали. Машинку швейную с собой взяли, она нас потом очень выручала. И еще запомнился мне наш песик. Бежал-бежал за нами, так и отстал. Жалко мне его было, плакал всю дорогу. Так и добрались на перекладных до Владивостока. Отец к тому времени хорошим механиком был, нашел себе работу.
А кто остался, тех чуть позже забирать стали.

Из родных никто не пострадал?

Да как же никто, конечно, пострадали. Дед Михаил и бабушка Соломонида остались со своим сыном, моим дядей Петей, младшим братом отца, и дедушка Еремей с семьей. Дедушка Еремей в свое время поселковым Атаманом был, вот ему, наверное, и припомнили. Михаила, Еремея и Петра забрали осенью 1930 года и отправили на строительство Оборской ветки под Хабаровск. Там по слухам, в тайге строили Оборский леспромхоз, вот они и тянули туда узкоколейку. Михаил и Еремей умерли на строительстве в первый год, а дядя Петя говорят, еще потом где-то сидел (справка: Петр Михайлович Плотников после окончания строительства Оборской ветки получил еще пятнадцать лет ссылки в спецпоселении в поселке Тыгда Амурской области). Говорят, много там было наших из Гродеково, и из других округов тоже Казаки были. И с Амура Казаки тоже были. Гиблое было место, условия как на каторге. Многие там остались навсегда. Моей бабушке Соломониде разрешили съездить на свидание с дедом Мишей. Как она добиралась туда неизвестно, но после свидания она так была потрясена увиденным, что через неделю после возвращения умерла. Сердце не выдержало. Это мне отец рассказал. Жила она после высылки мужа и сыном сначала в холодной пристройке – дом заселили переселенцами, а потом у родственников. Вот такая благодарность от новой власти. Я уж не знаю, что она чувствовала, когда мыкалась рядом с домом, который ставил её муж и в котором родились её дети. Старшие сестры моего отца к тому времени тоже разъехались, кто куда. Две самые старшие сестры, Александра и Татьяна, жили в Харбине. Александра еще до войны там жила, работала воспитательницей в семье богатого чиновника или промышленника. Там и осталась. После Гражданской войны туда же уехала Татьяна со своим мужем.

Многих уехавших вылавливали во Владивостоке. Вот я уже говорил, что у мамы было два брата, Александр и Роман. Оба у белых служили. Роман погиб еще в Гражданскую в карауле, там расследование целое было, вроде как несчастный случай при обращении с оружием. То ли он не разрядил карабин, то ли его товарищ. И нечаянно застрелили. А Александр еще раньше нас уехал во Владивосток. И вот его кто-то опознал как белого Казака. Взяли на улице, спровоцировали драку и вроде как за драку задержали. А потом в бухте Соболя расстреляли. Тётка моя Клавдия уже много лет спустя ездила в Хабаровск, искала документы. Ей дали справку, что он реабилитирован. Реабилитировали, а что толку? Человека-то уже нет.

Отца тоже забирали во Владивостоке, несколько месяцев длилось расследование. Он как механик в командировку ездил куда-то в район, а там кто-то испортил трактора. Вот его якобы за диверсию и взяли. Хорошо, что следователь оказался из Гродекова. Он хорошо знал деда, это отца и спасло. Он не стал формально подходить к делу, попробовал разобраться. Проверил все и отпустил под подписку. А потом нашли виновного, с отца уже все обвинения сняли. Так вот я хорошо помню, что когда вернулся отец домой, он мне сказал: «Запомни Ваня, на всю жизнь запомни: если будут тебя спрашивать, никому не говори что мы Казаки. Всем говори и в анкетах пиши, что мы хлеборобами были». Время такое было, за принадлежность к Казачеству можно было в лагеря уехать, а то и пулю получить.

(записал воспоминания Атаман посольской станицы Уссурийского казачьего войска в г. Санкт-Петербурге Сергей Плотников)

Источник: группа Уссурийского казачьего войска в социальной сети «Одноклассники»: https://ok.ru/kazakivkho/topic/67033576011145

От редакции сайта казаки-дьяченко.рус: К середине 30-х годов ситуация в партии поменялась. В результате внутрипартийной борьбы к власти пришли государственноориентированные силы.

В 1936 году, в связи с усилением военной угрозы со стороны Германии, советское правительство предприняло для укрепления обороноспособности страны ряд мер по возрождению Казачьей воинской традиции.

20 апреля 1936 года Центральный Исполнительный Комитет СССР принял постановление об отмене ограничений в отношении службы Казаков в РККА.

Казакам разрешили носить Казачью форму и награды Царской Армии, вместе с советскими наградами.

В 1936 году была утверждена парадная Казачья справа. В этой справе, впоследствии Казаки участвовали в Параде Победы 1945 года.

В том же 1936 году планировалось первое участие Казаков в параде 1 мая, но троцкистская оппозиция была ещё не до конца ликвидирована, у власти ещё оставались те, кто участвовал в расказачивании и геноциде Казаков, а потому впервые Казаки появились на параде 1 мая в 1937 году.

А 22 июня 1941 года без объявления войны нацистская Германия напала на нашу Родину. Как истинные патриоты, Казаки приняли самое активное участие в защите Отечества от нацистской агрессии, прославив своё имя множеством подвигов на фронтах Великой Отечественной войны.

Пошёл на фронт и Иван Павлович Плотников. В августе 1942 года он оказался на фронте и принял активное участие в защите нашего любимого Отечества от нацистских захватчиков. Герой фронтовик на полях сражений получил несколько тяжёлых ранений, но остался жив. После победы над нацистской Германией, пришло время ликвидировать и угрозу с Востока. Ещё сильна была союзная гитлеровцам милитаристская Япония, терзавшая Китай и угрожавшая безопасности нашей Родины с Дальневосточных рубежей. Иван Павлович вновь оказался на войне. И вновь ему предстояло стать победителем. Говорят, Казак родился, чтобы в службе сгодиться! Службе своему Отечеству и народу. В полной мере эти слова касаются старейшего Казака нашего славного Уссурийского Казачьего войска!

К сожалению, вскоре после Победы о Казаках в советской стране вновь забыли. Снова само имя Казак стало почти запретным. И лишь в начале девяностых годов наступило время возрождения Казачества. Было, наконец, восстановлено и Уссурийское Казачье войско. И Иван Павлович Плотников принял участие в возрождении Уссурийского Казачества. Сегодня для нас Иван Павлович — хранитель духа Уссурийцев. Мы ценим и любим своего дорогого Старика и его бравые слова дедовского напутствия и благословения вдохновляют нас на служение Отечеству, Казачеству и вере православной:

В предстоящий в сентябре День Победы во Второй мировой войне мы опубликуем на нашем сайте воспоминания Ивана Павловича о той кампании. Следите за обновлениями нашего сайта.

А сегодня хочется сказать нашему дорогому Казаку-ветерану слова глубокой благодарности. Пока жива память народная — жив и народ. И помнить надо всё — и светлое и горькое, чтобы память эта рождала мудрость. Благодаря таким людям как Иван Павлович, Уссурийское Казачество подлинно живо, ведь они являются для нас маяками и связующим звеном поколений. Слава Богу, что воспоминания Ивана Павловича записываются и мы можем делиться ими со всеми Уссурийскими Казаками. За это особая благодарность Атаману посольской станицы Уссурийского Казачьего войска в городе Санкт-Петербурге Сергею Плотникову! Слава Богу, что мы — Казаки!