Старейший Казак Уссурийского Казачьего войска войсковой старшина Плотников Иван Павлович 1924 года рождения
Раньше мы уже публиковали на нашем Сайте Хабаровских Казаков из Хуторского казачьего общества «Хутор Дьяченковский города Хабаровска» Уссурийского Казачьего войска отрывки из воспоминаний старейшего ныне живущего Уссурийского Казака. Этот человек — войсковой старшина Плотников Иван Павлович является живой легендой нашего войска. Фронтовик прошедший Великую Отечественную и Советско-Японскую войны, получивший на фронтах ряд ранений, в том числе тяжёлых, стоял у истоков возрождения Уссурийского Казачьего войска. Ныне Иван Павлович живёт в городе Артёме под Владивостоком, у своей дочери. Благодаря таким людям как Иван Павлович, Уссурийское Казачество подлинно живо, ведь они являются для нас маяками и связующим звеном поколений. Слава Богу, что воспоминания Ивана Павловича записываются и мы можем делиться ими со всеми Уссурийскими Казаками. И сегодня мы публикуем полный текст интервью с легендарным Уссурийским Казаком.
— Здорово дневали, Иван Павлович!
— Слава Богу!
— Как Ваше здоровье, как самочувствие?
— Пока все нормально, какие наши годы? Еще не время на покой, надо молодым опыт передавать, заниматься с детишками, рассказывать о славном нашем прошлом. В меру сил стараюсь.
— Иван Павлович, расскажите немного о себе.
— Родился я 26 сентября в 1924 году, в бывшем казачьем поселке Богуславский Гродековского станичного округа. До революции это было добротное, крепкое казачье поселение, числом более тысячи проживавших казаков и казачек. По рассказам моего отца, Плотникова Павла Михайловича, казаки жили крепко, держали большое хозяйство. Многие занимались пчеловодством. Охота была, рыбалка. Землю мало обрабатывали, в основном сдавали в аренду китайцам и корейцам за часть урожая. У многих охотничьи заимки были, для полевых работ станы. Дед мой, Михаил Николаевич после того как вышел в полную отставку, освоил пошив папах. Правление Войска поощряло такую деятельность, давало заказ на пошив папах, бекеш, казачьей справы и других нужных вещей для службы. Ведь казак на службу должен был пойти полностью справным, а были и малоимущие казаки. Поэтому их снаряжали из Войсковой казны, Правление помогало – выделяло деньги на снаряжение. Вот такие Войсковые подряды и были в чести у казаков. Кто седла делал, кто папахи. Не гнушались никакой работой, всякий труд был в почете. Ну и хороший приварок в семейный котел давала охота, рыбалка.
— Ну а как же казаки попали в районы южнее озера Ханка? Ведь изначально казачьи станицы были только на реке Уссури.
— Да, все правильно. Переселенных по приказу графа Муравьева из Забайкалья казаков поселили на Уссури. Наши корни ведь из Даурии, казаки-гураны мы. Станица Большой Зерентуй в Забайкальском Войске. По реке Аргунь на плотах сплавлялись в Амур и дальше по Амуру до слияния с Уссури. Там и ставили свои станицы и поселки. Наш первый поселок на Уссури был Будогосский. Там родился мой дед Михаил, его брат Еремей. Бабушка моя родилась в поселке Кукелевский, тоже на Уссури. Их род Чупровых, ведет свою родовую от первых казаков в Забайкалье. Но потом появилась другая проблема: крестьянские села в приханкайской долине стали грабить хунхузы, это бандиты из Китая. Что они творили даже страшно представить. Граница-то там сухопутная, вот они собирались в банды до двухсот-трехсот человек и шли к нам. Грабили все, что представляло ценность. Поджигали дома, разоряли хозяйства и даже уводили людей в рабство. Конечно, границу в те времена охраняли казаки, несшие срочную службу. Но Государев наместник в Приморье принял решение создать цепочку казачьих поселений на сухопутной границе. И получилось второе переселение казаков с Уссури на эти земли. Основали много поселков и закрыли границу (историческая справка: в 1879 году казаками были основаны два станичных округа, Полтавский и Платоно-Александровский и ряд поселков. Впоследствии был образован третий станичный округ – Гродековский) Мой прадед Николай со своими сыновьями Михаилом и Еремеем основали поселок Богуславский, в котором родился мой отец Павел, а потом уже и я. Сейчас это село Богуславка (историческая справка: поселок Богуславский был основан переселенными с Уссури казаками в 1879 году. До 1884 года носил название Лесной). После строительства железной дороги к нам стали переселять казаков с семьями из других Войск: Донского, Оренбургского, Кубанского. Например, рядом с нами был поселок Барановский-Оренбургский, основанный оренбургскими казаками. Оттуда отец взял себе невесту, мою маму. Её звали Варвара, а отец Леонтий Золотухин. У неё было еще два брата Александр и Роман и сестра Клавдия. Отец мой смеялся, что в Барановском фабрика невест, говорил, что уж очень много было там красивых казачек. Туда многие казаки ездили свататься.
— Иван Павлович, мы коснулись с Вами быта казаков. А что Вы помните из своего детства?
— Много чего помню, память у меня до сих пор хорошая. Вот, например, в какой-то праздник наш казак купил в лавке кулек пряников и собрал нас на улице и говорит: давайте кто быстрее до конца улицы и обратно, а кто первый – тому пряник! Вот мы и бегали кто быстрее, только пятки сверкали! Купаться бегали на речку Студеная, а тогда она называлась Бейчихэ. Еще помню, в саду у дедушки был огромный муравейник, так я травинку облизывал и совал туда. А потом муравьиным соком лакомился. А вот еще помню, что отец начал меня к коню и седлу приучать годиков с пяти. Как-то он с матерью уехал куда-то по делам, на целый день. И что мне в голову взбрело, что надо коня поить? Вывел я его из конюшни, подвел к крыльцу. Сам-то я маленький, не залезу без помощи. Маленький-то маленький, но сообразил, что залезть могу с крыльца. Вот с крыльца я залез на него и ладошками в гриву вцепился. Куда потяну гриву, туда он и идет. Понятливый конь был, чувствовал, что за наездник сидит. Выехал я из двора и сразу повернул в проулок к речке. Там уже конь зашел в воду и наклонился, чтобы пить. А я повис на нем головой вниз, только ручонками вцепился в гриву и думаю: «Ой, как бы не упасть!». Аж кулачки свело, с такой силой держался. Напился конь, и только мы обратно, как идет поселковое стадо, его по этому проулку через речку на выпас гоняли. А впереди бык идет, огромный и страшный! Ох, и напугался я тогда! Скорей-скорей перед стадом обратно в проулок и домой. Вот это я хорошо помню. Помню и соседей наших: рядом с нами жили Ваулины, а с другой стороны Деревцовы. За ними по нашей стороне Завалющевы, а за ними дом брата дедушки Михаила Еремея. Напротив нас через улицу дом дедушки Миши, а соседи были Кореневы, с другой стороны Пастухины. Сколько лет прошло, а я все это помню.
— Вы рассказываете, как будто это не жизнь в конце 20-х годов, а до революции. Казаки живут своим хозяйством, казачата бегают, играют, купаются…
— А так и было. Гражданская война у нас закончилась в конце 1922 года, после того как ушли те, кто воевал за белых, в Манчжурию, жизнь потихоньку наладилась. Многие вернулись после войны домой, снова стали обживаться. Казаки старались жить своим укладом с поправкой на новую власть. Думали, что все утрясется, казаки будут востребованы как при царе. А гонения и притеснения пошли уже к 30-му году. Вот тогда началась паспортизация, коллективизация, начались аресты и выселения.
— Иван Павлович, много пострадало в те времена?
— Да к началу 30-х уже многие разъехались или разбежались. Кто не примирился, тот за кордон ушел в Манчжурию. Вот наши родственники, братья Соснины, уходили за кордон. Наткнулись на пограничников, уходили с боем. Младшего брата убили, а старший ушел. Говорили, что в Манчжурии много наших скрывалось. Другие уезжали во Владивосток, Уссурийск или Хабаровск. А то и дальше уезжали. «Чемоданное настроение» у многих преобладало. Мама, я помню, отцу всю плешь проела, как говорится: «Поехали, да поехали отсюда». Кто успел уехать, тот жив остался. И как только началась коллективизация, отец решился на отъезд. Правда, до этого всю скотину у казаков в колхоз отобрали и все имущество. Коров, быков собрали на дворе казаков Ваулиных, от нас соседний дом. Они зажиточно жили, большой двор был. Вот туда её и согнали. А кормить нечем, хозяев не пускают, поставили милиционера с ружьем, чтобы никто не ходил. Против диверсий якобы. Так я помню, эта скотина нам ночами спать не давала, ревели коровы голодные всю ночь. Они ревут, мама тоже плачет, отец успокаивает. И я не сплю, страшно мне было. Потом скотина дохнуть начала от голода. Всем этим руководил председатель комбеда, не из наших. Он и списки на выселение, и на конфискации составлял (справка: председателем комитета бедноты был Афанасий Цапкин). Уполномоченные несколько раз к нам приходили изымать излишки. А какие там излишки? Ничего к тому времени не осталось. Дедушка отцу справил гармонь, он неплохо играл и меня научил. Так вот я хорошо помню, как к нам в дом двое уполномоченных зашли. В стене у пола была ниша, там стояла швейная машинка – подарок дедушки моему отцу на свадьбу. Так мама поставили табурет к стене, сама села и подол юбки расправила, чтобы не было видно. Они покрутились-покрутились, а взять нечего. Увидели гармонь, взяли её. Один закинул её на плечо, а она растянулась, хлопает его по нижнему месту и звучит. Второй ему что-то сказал, пошутил наверное, оба засмеялись и ушли. А отец с мамой сразу после этого собираться начали. Да что там собираться, и имущества уже никакого не было – скотину отобрали, что было на дворе и в доме реквизировали. Через неделю увязали все в платки, у отца была пара сапог, брюки, несколько рубашек, у мамы какое-то имущество. Может, что-то из зимнего было, я не помню. А у меня так вообще ничего не было. Лето было на дворе, я бегал в одной комбинашке: рубашонку на пуговицах внизу по бокам пристегивали к порткам, вот и весь наряд. Это комбинашкой называлась. Кто-то из соседей ехал в Гродеково, нас взял на телегу и мы поехали. Машинку швейную с собой взяли, она нас потом очень выручала. И еще запомнился мне наш песик. Бежал-бежал за нами, так и отстал. Жалко мне его было, плакал всю дорогу. Так и добрались на перекладных до Владивостока. Отец к тому времени хорошим механиком был, нашел себе работу. А кто остался, тех чуть позже забирать стали.
— Из родных никто не пострадал?
— Да как же никто, конечно, пострадали. Дед Михаил и бабушка Соломонида остались со своим сыном, моим дядей Петей, младшим братом отца, и дедушка Еремей с семьей. Дедушка Еремей в свое время поселковым Атаманом был, вот ему, наверное, и припомнили. Михаила, Еремея и Петра забрали осенью 1930 года и отправили на строительство Оборской ветки под Хабаровск. Там по слухам, в тайге строили Оборский леспромхоз, вот они и тянули туда узкоколейку. Михаил и Еремей умерли на строительстве в первый год, а дядя Петя говорят, еще потом где-то сидел (справка: Петр Михайлович Плотников после окончания строительства Оборской ветки получил еще пятнадцать лет ссылки в спецпоселении в поселке Тыгда Амурской области). Говорят, много там было наших из Гродеково, и из других округов тоже казаки были. И с Амура казаки тоже были. Гиблое было место, условия как на каторге. Многие там остались навсегда. Моей бабушке Соломониде разрешили съездить на свидание с дедом Мишей. Как она добиралась туда неизвестно, но после свидания она так была потрясена увиденным, что через неделю после возвращения умерла. Сердце не выдержало. Это мне отец рассказал. И жила она после высылки мужа с сыном сначала в холодной пристройке – дом заселили переселенцами, а потом у родственников. Вот такая благодарность от новой власти. Я уж не знаю, что она чувствовала, когда мыкалась рядом с домом, который ставил её муж и в котором родились её дети. Старшие сестры моего отца к тому времени тоже разъехались, кто куда. Две самые старшие сестры, Александра и Татьяна, жили в Харбине. Александра еще до войны там жила, работала воспитательницей в семье богатого чиновника или промышленника. Там и осталась. После Гражданской войны туда же уехала Татьяна со своим мужем. Многих уехавших вылавливали во Владивостоке. Вот я уже говорил, что у мамы было два брата, Александр и Роман. Оба у белых служили. Роман погиб еще в Гражданскую в карауле, там расследование целое было, вроде как несчастный случай при обращении с оружием. То ли он не разрядил карабин, то ли его товарищ. И нечаянно застрелили. А Александр еще раньше нас уехал во Владивосток. И вот его кто-то опознал. Взяли на улице, спровоцировали драку и вроде как за драку задержали. А потом в бухте Соболя расстреляли. Тётка моя Клавдия уже много лет спустя ездила в Хабаровск, искала документы. Ей дали справку, что он реабилитирован. Реабилитировали, а что толку? Человека-то уже нет.
Отца тоже забирали во Владивостоке, несколько месяцев длилось расследование. Он как механик в командировку ездил куда-то в район, а там кто-то испортил трактора. Вот его якобы за диверсию и взяли. Хорошо, что следователь оказался из Гродекова. Он хорошо знал деда, это отца и спасло. Он не стал формально подходить к делу, попробовал разобраться. Проверил все и отпустил под подписку. А потом нашли виновного, с отца уже все обвинения сняли. Так вот я хорошо помню, что когда вернулся отец домой, он мне сказал: «Запомни Ваня, на всю жизнь запомни: если будут тебя спрашивать, никому не говори что мы казаки. Всем говори и в анкетах пиши что мы хлеборобами были». Время такое было, за принадлежность к казачеству можно было в лагеря уехать, а то и пулю получить.
— Иван Павлович, Вы же Великую Отечественную войну прошли, имеете ряд наград.
— Когда война началась, это было полной неожиданностью для нас, дальневосточников. Больше всего ожидали нападения японцев, об этом и говорили между собой. Тем более, что были бои у озера Хасан, в нашем бывшем Гродековском округе на границе тоже шли локальные столкновения пограничников с японцами. Но вот что будет война с немцами, никто не ожидал. Патриотический подъем был массовый. Мне тогда было 16 лет, но я тоже пошел в военкомат. Ходил каждый день, пока не надоел военкому. Помню, он мне тогда сказал, чтобы я приходил, когда 17 лет исполнится. С нетерпением дождался своего дня рождения (26 сентября) и на следующий день пришел. Так меня и оформили в Хабаровское военное училище, на минометное отделение. Но учиться долго не пришлось, после освоения первых навыков и получения необходимых знаний, меня и троих таких же молодых хлопцев перевели в Бикин. Пожалели нас 17-тилетних, хотя в это время как раз тяжелые известия приходили из-под Москвы. Там, в Бикине, формировались маршевые роты на фронт из запасных. А мы проводили занятия с минометчиками, освежали в их памяти знания. И так было до лета 1942 года. Когда немец стал рваться к Сталинграду, тут уже не смотрели, сколько тебе лет. Нас отправили под Воронеж. Там я получил свое первое тяжелое ранение. Долгое время лечился, потом был в запасном полку в качестве инструктора. И на фронт попал уже летом 1944 года, в 5-ю Армию генерала Крылова в составе 3-го Белорусского фронта (командующий генерал армии Черняховский И.Д.). Наше командование накапливало силы перед операцией «Багратион» и стягивало свежие резервы. Противник был уверен, что мы не сможем взломать его оборону, так как перед его позициями были многочисленные белорусские леса и болота. Да и враг был опытный, обстрелянный за годы войны. Но мы тоже были не лыком шиты, все равно взломали его оборону и вышвырнули врага за пределы нашей Родины. В июле я получил второе тяжелое ранение и снова надолго выбыл из строя. Вернулся на фронт перед окончанием войны, участвовал в штурме Кёнигсберга. Там же и закончил войну.
— После этого Вы демобилизовались?
(Смеется) — Нет! Это закончился мой первый боевой этап. Летом 5-ю Армию погрузили в эшелоны и отправили в Забайкалье, на войну с японцами. Так что я прошел обе войны, ветеран обеих войн. Японцы, конечно, сильные воины. Самурайский дух, стремление умереть за Императора — все это сказывалось. Но куда им воевать против солдат, победивших Германию с союзниками?
Но и это еще не все. Так как мне пришлось повоевать в Прибалтике, я немного знал местность. Меня отправили туда добивать немецкие группировки, которые находились в лесах. Им помогали «лесные братья», которым терять было нечего. Вот они много неприятностей приносили становлению мирной жизни. Трудно поверить, что осенью 1945 года в Прибалтике в лесах скрывались разномастные группировки немцев численностью до 200, а то и более человек. Наше командование создало мобильные, хорошо вооруженные отряды по 30-50 человек для борьбы с ними. Наученные опытом войны, мы не лезли в лес напролом, а применяли следующую тактику: получив разведданные о месте дислокации, мы старались подобраться поближе и занять позицию. Потом накрывали лагерь из легких минометов и тут же вступали в ближний бой. Без разведки в бой не вступали, это чревато было большими потерями с нашей стороны. Только после получения разведданных о противнике. Очень нам помогали местные жители. Но многие боялись, старались быть в стороне.
Уже к концу октября с крупными группами было покончено, мы свои функции передали войскам НКВД и местной милиции. И вот только после этого я был демобилизован.
— Как складывалась мирная жизнь?
— После демобилизации я вернулся во Владивосток и уехал учиться в Хабаровск, в Культпросвет училище. Отец еще до войны научил меня играть на аккордеоне и моя страсть к музыке за годы войны не умерла. Закончив его, я до самой пенсии работал руководителем кружков народного творчества в разных клубах, в школах — преподавателем музыки, пения, и даже учителем черчения и физкультуры. Конечно, полученные раны давали о себе знать, я получил вторую группу инвалидности. Но это не мешало мне продолжать жить и работать.
— Иван Павлович, спасибо за интересный рассказ о своей жизни.
— Пожалуйста.
— Что бы Вы пожелали нынешнему поколению, какой наказ дали бы возрождающемуся казачеству?
— Молодежь, не забывайте нашей истории. Она многому учит, а если её забыть, то это может привести к непоправимым трагедиям. А казакам – быть всегда впереди, так же, как были наши предки – только на переднем крае. Помните, что на вас смотрят другие. Будьте везде и всегда примером для домашних, для соседей, для людей. Чтобы не было стыдно перед нашими великими предками. Они создали Россию. Они были её защитниками. Они первыми поднимались на борьбу с врагом. На них равнялись. И вам надо быть достойными их, не позорить честь и славу казачью. Вот и весь мой наказ.
(Записал воспоминания Атаман посольской станицы Уссурийского казачьего войска в г. Санкт-Петербурге Сергей Плотников)
Подлинный патриотизм, как деятельная любовь к своему Отечеству, начинается с любви к своей малой родине — дому, району, городу, или посёлку, краю. Можно ли по настоящему любить свою страну, не интересуясь историей своей малой родины? Пожалуй, вопрос риторический. Слава Богу, есть энтузиасты, изучающие и популяризирующие краеведение. Есть такие и в нашем Уссурийском Казачьем войске. В Петербурге живёт Уссурийский Казак — Сергей Плотников. Его исследования по истории Уссурийского Казачьего войска известны многим. Сегодня мы публикуем статью Сергея по истории его родного Казачьего посёлка.
История поселка Богуславский начинается с 1879 года, когда на территорию южнее озера Ханка были переселены казаки, проживавшие на реке Уссури. Всего с насиженных мест ушло 389 (по другим данным 391) казачьих семей из 911, живших на реке Уссури. 2615 казаков основали между селом Турий Рог и рекой Суйфуном 10 новых населенных пунктов: 2 станицы (Платоно-Александровская и Полтавская) и 8 поселков (Комиссаровский, Нестеровский, Богуславский, Благодатный, Константиновский, Фадеевский, Алексей-Никольский, Александро-Никольский). Это привело к сокращению численности казачьего населения на Уссури почти на половину и даже к упразднению нескольких поселков: Дьяченкова, Киселева, Будогосского и Пешкова. Переселение казачьих семей было организовано сплавами по реке Уссури и притокам до озера Ханка, далее пароходами и баржами через озеро на южный берег.
Строительство нового посёлка в Приморье. Фото XIX века
Необходимость в переселении казаков заключалась в потребности закрыть цепочкой поселений сухопутную границу с Китаем и обеспечить надежную защиту проживавших крестьян от набегов хунхузов.
Поселок Богуславский был образован группой казаков на берегу реки Бейчихэ, ныне это река Студёная, окруженном со всех сторон тайгой. Изначально поселок назывался Лесной, так как там находилась охотничья лесная заимка. И только спустя пять лет поселок получил свое постоянное название. О происхождении названия существует несколько легенд, но одна из них гласит, что последующие партии казаков, натерпевшись в дороге, и увидев обжитое место, воскликнули: «Ну, Слава Богу, добрались!». Так это или нет, но последнее название существует до сегодняшнего дня.
Окрестности Богуславки. Фото А.Горячева
Сегодня, после долгих архивных поисков, можно смело назвать фамилии первых казаков, основавших поселок Богуславский (Лесной). Это Плотниковы, Ваулины, Аплачкины, Кореневы, Пастухины, Зимины, Зыряновы, Соснины, Кожевниковы, Овчинниковы, Пихоловы, Федореевы, Шемякины и многие другие.
Дома казаки возводили из материала, которого в округе было чем в достатке – сосны. Для этого в конце января — в начале февраля всем поселком рубили подходящий лес в Сосновой пади, которая находилась чуть более 10 километров от поселка, очищали от веток и сучьев, волоком на лошадях притаскивали на место будущего строительства. Далее стволы выставляли вертикально, и в таком виде они стояли до лета. Летом же, всем поселком, ставили дома для новобрачных молодых казаков. Обычно ставили пятистенки, но зачастую к ним пристраивали небольшую хату, имевшую одно помещение. Ставили их особым способом – «крюком». Основной дом-пятистенок ставился вдоль дороги, а к нему на отдельном фундаменте пристраивался небольшой сруб. Расстояние между домами не превышали 2 метров. Общее же строение напоминало букву «Г», то есть «крюк». Между двумя домами на лаги укладывался пол, перекрывалась крыша, навешивались двери с обеих сторон. Таким образом, получался крытый проход с улицы во двор, а из полученных сеней имелся вход в оба дома. Внутренние двери обычно не запирались, запиралась только внешняя дверь, выводившая на улицу.
Данная конструкция имела большое значение для казачьей семьи: в отдельной избе селили гостей, поселяли повзрослевших дочерей. А когда все дети уходили из родного гнезда, то в семье оставался младший сын, который впоследствии наследовал отцовское хозяйство. Ему в обязанности вменялось заботиться о стариках. Когда же младший сын женился и приводил в дом молодую жену, то старики перебирались в маленький сруб, освобождая место в большом доме для молодых. В советское время, по рассказам сельчан, в частности Анатолия Горячева, эти дома, стоявшие крюком, растаскивали тракторами, получая два независимых строения. Вот выдержка из его письма:
«День добрый! Да, дома тех времен выстаивали больше века. Как мне рассказывали старожилы, при колхозе почти не строили жилые дома. Большие казачьи усадьбы, с центральным проходом посередине, просто делили пополам и тракторами растаскивали. Далее достраивали фронтоны и два дома получали без особых затрат. Поэтому многие постройки теряли свой первоначальный вид. И мы жили в таком половинчатом доме и даже знали где вторая половина дома — в нём проживала Лабачёва Варвара Васильевна (1888 г.р.)».
Действительно, строили очень добротно и надежно, как говорится, на века. Например, дом моего прадеда простоял 126 лет. Вернувшись со службы в 1891 году, он в него привел молодую жену. Простоял этот дом, пригодным для жилья до конца 2016 года. И только неосторожность с огнём и несчастный случай привели к тому, что дом прекратил своё существование. Но и до сей поры в Богуславке стоит несколько казачьих домов, поставленные на рубеже 19-го и 20-го веков. Некоторые из них до сих пор жилые.
На примере дома моего прадеда, можно судить об остальных казачьих избах. Внутреннее пространство перегорожено двумя стенами: два жилых помещения и кладовая. Одно просторное помещение, куда выходила задняя часть печи, было спальным и перегораживалось несколькими перегородками, не доходящими до потолка – деление на мужскую и женскую половину. Прямо от входной двери – гостиная, где обедали, топили печь. Из нее, в противоположную сторону от спального помещения, дверь в кладовку. Внизу – огромный подпол, куда вели два люка, один находился у входной двери, второй в спальном помещении.
Внутреннее пространство дома казака Плотникова Михаила. Дом построен в 1891 году/ Съемка июнь 2011 года. Автор у дома прадеда, Богуславка, июнь 2011 года.
Ну а мы обратимся к архивным документам и посмотрим, что писали о поселке Богуславский в конце 19-го и начале 20-го веков:
«Богуславский , или Лесной поселок Платоно-Александровского станичного округа , в долине р.Бейчихэ, притоку Мо, основан в 1879 году казаками переселившимися с р.Уссури, в числе 249 душ об. пола (133 м., 116 ж.). В 1888 году в поселке было: дворов 29 и жителей 154 муж. и 150 жен. пола. (Географическо-статистический словарь Амурской и Приморской областей со включением некоторых пунктов сопредельных с ними стран. Составил преподаватель Благовещенской мужской гимназии Александр Кириллов. Благовещенск, 1894. с.79).
К 1901 г. в п. Богуславском Платоно-Александровского станичного округа было 79 дворов, жителей 350 муж. и 280 жен. пола. В школе обучалось 30 мальчиков и 14 девочек. (ГАХК. Ф.860. Оп.1. Д.41. Л.7).
В 1914 г. в п. Богуславском Гродековского станичного округа было обмежевано 13993,88 дес. земли, из них неудобной — 377,86 дес. (Годовой отчет Уссурийского казачьего войска за 1914 г. Владивосток, 1915 г. С.11).
В 1915 года в Богуславском поселке числилось: 121 двор, жителей казачьего сословия 481 муж., 485 жен. пола, всего 966 душ населения. (Статистический отчет Приморской области от 1915 года).
Как мы видим, население поселка непрерывно росло, достигнув за 12 лет увеличения более чем вдвое, а к 1915 году более чем в три раза. Но здесь надо иметь ввиду, что с 1895 года в Уссурийское войско стали активно переселять казаков донского, оренбургского и других войск.
Так, не обошли своим вниманием переселенцы-казаки из Оренбургских степей поселок Богуславский. Например, имеется список казакам, переселившимся в Уссурийское войско в 1895-97 г.г. и поселившимся здесь:
Казак Василий Константинов Шевцов 29, жена его Евдокия 29, дети их: сын Михаил 2, Дочь Степанида 3, брат Василия Андрей 26, жена его Лукерья 20.
Казак Иван Егоров Бобряшев 34, жена его Анастасия 28 (в бегах), сыновья их: Александр 15, Федор 12, дочери: Аграфена 8, Татьяна 6 (в бегах с матерью), Елена 1 (в бегах с матерью).
Казак Константин Яковлев Кокалевский 35, жена его Евдокия 33, сыновья их: Пётр 14, Иван 5, дочери: Дарья 3, Акулина 1, вдова Евдокия Михайлова Кокалевская 52, её сыновья Иван 17, Ефим 14, Никита 10.
Казак Дмитрий Матвеев Куцов 59, жена его Вера 36, сыновья их: Иван 19, дочь Христиния 12, жена Ивана Мария 21, пасынок Дмитрия Кузьма Осипов Шевцов 16, зять Дмитрия казак Федор Середин 36, жена его Мария 22, сын их Иван 1 м.
Казак Пётр Васильев Шевцов 46, жена его Аграфена 46, сыновья их: Николай 19, Илья 3, дочери: Афросиния 17, Анастасия 8, зять Петра казак Григорий Федоров Стрельников 40, жена его Татьяна 25, дочь их Пелагея 10.
Казак Кузьма Афанасьев Светлов 31, жена его Анна 30, сыновья их: Ефрем 12, Никита 10, Андрей 6, дочь Анна 3.
Казак Тимофей Миронов Ширин 40, жена его Мария 39, сыновья их: Андрей 20, дочери: Варвара 10, Василиса 8, Гликерия ½ (ум. 5 мая), жена Андрея Мария 20, сын их Федор 1.
Казак Трофим Иванов Шевцов 2-й 69, жена его Мария 60, дочь их Анастасия 30, дочь Анастасии Матрёна 8, зять Трофима казак Семён Васильев Стрельников 27, жена его Евдокия 27, сын их Павел 1 (ум. 26 апр.).
Казак Егор Степанов Золотарёв 40, жена его Мария 40, сыновья их: Александр 20, Дмитрий 12, жена Александра Анастасия 19, дочь их Маланья ½.
Казак Василий Лукьянов Жильников 31, жена его Анна 30, сын их Дмитрий 5, дочь Федосья 6, брат Василия Пётр 25, двоюродный брат Василия Порфирий Павлов Ширин 30, жена его Устинья 30, сын их Пётр 1 м., пасынок его Матвей Петров Базаров 16, брат Порфирия Ширина Степан Ширин 37, жена его Домна 29.
Но не только оренбургские казаки селились в этих благодатных местах. Донские казаки тоже были не прочь здесь обосноваться. К сожалению, списка гостей с Тихого Дона не имеется, но некоторые фамилии известны: это семьи казаков Шведовых и Меньковых. История сохранила их как наиболее предприимчивых и оставивших след в памяти селян даже после выселения казаков в 30-е годы. Их силами и средствами были поставлены водяные мельницы на реке Бейчихэ, где мололи зерно для посельчан. Всего же в поселке было 4 мельницы. Но поселок славился не только мельницами. Огромное внимание уделялось технической оснащенности сельско-хозяйственной техникой и техническими новинками. И это касается не только нашего поселка – во всех отчетах по станичному округу присутствует наличие молотилок (в пос. Богуславском, например, — 15 шт.), куколесборников, жатвенных машин и др. Наличие технического парка позволяло казакам не только обеспечивать себя сельскохозяйственной продукцией, но и иметь излишки для продажи. По данным архивных источников, часть полученного урожая, по решению поселкового сбора (Правления) определялся на хранение в общий магазин. Там находился неприкосновенный запас на случай неурожая и семенной запас. Распоряжаться этим запасом могли только по решению поселкового казачьего сбора, и даже поселковый Атаман единолично не мог им распоряжаться.
Надо сказать, что казаки неохотно занимались распашкой земли, которой тут было в избытке. Они предпочитали другие промыслы: рыбалку, охоту, поставку древесины и даже извоз! Да, извоз имел возможности для приличного заработка и приносил очень высокие доходы. Дело в том, что недалеко от поселка находилась ж/д станция Гродеково (на одноименной окружной станице). И многие богатые люди, прибывающие из Харбина, предпочитали добираться до Никольск-Уссурийского, станиц Полтавской и Платоно-Александровской пользуясь услугами и в сопровождении вооруженного казака. При этом по праву считая себя в полной безопасности. Тем более, в этих краях часто бродили хунхузы или беглые каторжники. Предприимчивые казаки быстро это поняли и предоставили приезжающим господам такую возможность, зарабатывая на этом приличные деньги. Кстати говоря, Войсковое Правление всячески поощряло предпринимательство среди казачества. Например, широко распространенным было распределение подрядов от Войска. Эти подряды, заключаемые на конкретные услуги, оплачивались полностью и в срок. Мой прадед Михаил Плотников, выйдя в полную отставку, освоил пошив папах. А многие другие занимались выделкой кож, шитьем бекеш, изготовлением седел, сапог. Не каждый мог получить подобный подряд, для этого существовала специальная комиссия, которая следила за тем, чтобы изготавливаемые вещи были надлежащего качества, а у самого казака были все возможности для исполнения подряда. Иногда для исполнения подряда казаки объединялись в артель. В свою очередь, с нерадивыми хозяйствами подряд не перезаключался, а уходил к другим мастерам.
Очень жаловали казаки пчеловодство, некоторые посвящали всю свою жизнь пасеке и пчелам. В том же пос. Богуславском в 1901 г. было 300 ульев. С годами количество ульев и производимого мёда только увеличивалось. Мед продавали в г. Никольск-Уссурийский и на ж/д станции Гродеково.
Как я уже писал выше, казаки неохотно занимались пахотой и посевными работами. И, тем не менее, сборы зерновых были на высоте. Большую часть сельско-хозяйственных работ у казаков выполняли китайцы и корейцы, приходившими на сезонные работы из-за границы. Каждый год китайцы арендовали у казаков пашню за деньги или долю урожая. Например, во дворе моего прадеда, в дальнем углу сада была небольшая полуземлянка, в которой каждое лето жила китайская семья, работавшая в саду и огороде. Интересный момент: у них был сын, одногодок моего деда. И они часто играли вместе, разговаривая то на русском, то на китайском языках. После этого мой дед до конца своей жизни, до 92 лет, мог объясниться с китайцами, владея небольшим словарным запасом, вполне хватавшим для небольшой беседы. Этим он вгонял в ступор китайцев в 90-е годы на небольших стихийных барахолках во Владивостоке, которые китайцы открывали чуть ли не у каждой остановки общественного транспорта. Можно себе представить состояние торговцев, когда с ним начинал торговаться дедушка под 90 лет! Само собой, солидные скидки ему были обеспечены на радость его родным.
Молодой казак поселка Богуславский Плотников Петр (дед автора). Фото сделано в октябре 1921 года. Петр Плотников, фото середины 70-х годов.
Конечно, практика передачи земли в аренду китайским гастарбайтерам того времени проходила неофициально и не поощрялась Войсковым Правлением. Но, тем не менее, на такую деятельность чиновники смотрели сквозь пальцы.
В целом быт богуславцев хорошо описан в печатном издании пограничной стражи того времени «Досуг Приамурца». Статью из этого журнала удалось получить в наши дни местному корреспонденту И. Данилову в военном зале государственной библиотеки им. Ленина. В ней говорится о расквартированной в Богуславке 2-й сотне 2-го Заамурского пограничного конного полка и описывается быт казаков. Особенно ярко описаны рыбалка, на которой пограничники и казаки ловят карасей, сомов, щук и окуней, а так же домашний уют и достаток казачьих куреней. Описываются полномочия поселкового Атамана, который является непререкаемым авторитетом для казаков, и, например, имеет право своей властью посадить под арест до 3-х месяцев, распоряжается общественными работами и т.д. Отдельное внимание уделяется в статье охоте и умелым хозяйкам-казачкам:
«Живут казаки привольно и в избытке. В каждом дворе много скота и лошадей. Сенокосы у них огромные и на душу полагается большой надел. При хорошем урожае зерна у них всегда вдоволь. Хлеб они пекут пшеничный цельный, хлопотуньи-хозяйки пекут блины, калачи и ватрушки, обильно поливая их маслом и подавая сметану. Казаки почти все отличные стрелки и страстные охотники. Есть много стариков, убивших в своей жизни около десятка тигров, которые тут часто попадаются в лесистых сопках. Оленей, кабанов, коз набивают здесь массу, не говоря уже о мелкой дичи, зайцах и фазанах. В каждом доме есть несколько винтовок, охотничьих ружей и шашек, так что такой поселок в случае нападения может за себя постоять».
Кстати, об охоте. В указанной статье упоминается о казаках из Богуславского, убивших в своей жизни до десяти и более тигров. Это действительно так, мой дед говорил про своего деда Николая, что тот был заядлым охотником, и случалось, ходил на тигра. Сложно себе представить, видя сегодняшние пейзажи Пограничного района, что на этом месте была сплошная тайга, вплотную подходившая к поселению. Но, тем не менее, так и было. В свое время для первых поселенцев на Уссури тигры были сущим бедствием: наглость и кровожадность этого зверя поражают воображение. В архивах имеются документы и записки о том, что творили эти хищники, среди белого дня таская с дворов коз и овец. При более широком расселении казаков в тайгу тигры поумерили свой пыл. Но, тем не менее, продолжали причинять беды казачьим хозяйствам. В качестве примера приведу выдержку из газеты того времени:
«ПРИАМУРСКIЯ ВЕДОМОСТИ» № 441 от 9 iюня 1902 года
Корреспонденцiи
Пос. Богуславскiй (Платоно-Александровского станичного округа), 26 мая с. г.
«Важнымъ подспорьемъ въ жизни населенiя нашего округа служит охота.
Наши казаки-охотники отправляются обыкновенно, весною и осенью охотиться за китайскую границу, верстъ за 50 и более по китайской стороне и возвращаются назадъ с хорошей добычей.
Стреляютъ больше всего кабановъ, козъ, изюбрей, медведей и другую дичь. Охотятся и за пантами. Нынешний годъ, впрочемъ, ихъ что-то мало добывается, да и какие попадаются, то, по качеству, по отзывамъ знатоковъ, далеко ниже прошлогоднихъ. Промышляющiе охотой разыскиваютъ также и привозятъ на продажу медъ дикихъ пчелъ.
Жизнь здешнихъ охотниковъ полна неожиданностей и опасныхъ приключенiй.
Недавно, казакъ-охотникъ Богуславскаго поселка, Туровъ, отправился с товарищемъ, казакомъ Б-мъ, на охоту к урочищу Атамановскому, на двухъ лошадяхъ.
Охотники, по обычаю, раскинули таборъ, связали лошадей, а сами отправились по сопкамъ и лесамъ отыскивать добычу. Б-въ возвратился ранее и видитъ одной лошади нетъ. Бросился ее отыскивать и нашелъ растерзанной невдалеке отъ табора. При его приближенiи какой-то огромный зверь, желтовато-пестраго цвета, огромнымъ прыжкомъ скрылся в чаще леса.
Б-въ дождался товарища Турова и рассказалъ ему про несчастiе с лошадью, которую какъ онъ полагалъ задавилъ медведь. Но Туровъ — старый, опытный охотникъ, выслушавъ рассказъ товарища и осмотревъ следы огромныхъ лапъ и когтей, пришелъ к заключенiю, что лошадь задралъ тигръ.
Пошли. Тихо подкрадываясь к месту, где лежала растерзанная лошадь, охотники увидали, наконецъ, невдалеке огромнаго тигра, который, лежа на брюхе, очевидно отдыхалъ после сытной трапезы. Затемъ, тигръ селъ на заднiя лапы, повернувъ голову и открывъ грудь выстрелу охотника. Наступилъ решительный моментъ. Туровъ тихо навелъ свой винчестеръ на страшнаго зверя. Когда грянулъ выстрелъ, то несколько секундъ спустя, тигръ сиделъ неподвижно, такъ что охотникъ, по его словамъ, страшно испугался, думая, что промахнулся и что тигръ бросится на него…
Но вотъ тигръ с ужаснымъ ревомъ валится на бокъ и остается неподвижнымъ: пуля попала ему прямо в сердце. Сделавъ еще, для верности, два-три выстрела в мертваго зверя, казаки подошли к нему и тутъ только близко увидели свою добычу. Тигръ (самец) имелъ 12 с половиною четвертей в длину безъ хвоста. Шкура его сильно вылиняла, но все еще красива. Когти огромной величины. Зверь уже привезенъ сюда».
Духовная сторона жизни имела для казаков некоторые трудности: за все время существования поселка, в нем не было своей церкви. Поэтому все обряды приходилось совершать в близлежащих Храмах. Самым тяжелым был начальный этап: венчаться, креститься приходилось вдали от поселка, почти за 90 километров. Так, например, в 1884 году мой прадед Михаил венчался с молодой казачкой Соломонидой, дочерью Мефодия Афанасиевича Чупрова, урядника станицы Полтавская, в селе Камень-Рыболов, на берегу озера Ханка, в Богоявленской церкви. Впоследствии в ближайших поселках стали появляться церкви, и казаки поселка могли отправлять свои религиозные потребности в них. Например, из имеющейся копии церковной метрики мы видим, что в 1887 году дочь Михаила и Соломониды Александра была крещена в церкви поселка Нестеровский, на расстоянии по дороге не более 25 километров. А в 1908 году мой дед был крещен в Успенской церкви окружной Гродековской станицы.
Из архивных записей мы видим, численность прихожан Нестеровской церкви в 1902 году составляет:
Кроме указанных мест, богуславцы венчались и крестились в Покровской церкви крестьянского села Жариково, не более 15 километров от поселка. В самом же поселке еще в 1893 году была установлена часовня, которую периодически навещал батюшка из ближайших церквей. В последние предвоенные годы это был отец Константин (Геометров).
Пристальное внимание со стороны войскового Правления уделялось образованию для подрастающего поколения. В поселке имелась войсковая одноклассная школа, впоследствии преобразованная в двухклассную. Точное время начала работы школы неизвестно, но по сведениям статистической таблицы населённых пунктов Уссурийского казачьего войска к 1-му января 1907 года в поселке работает школа с числом учащихся 77 человек (45 мальчиков и 32 девочки), так же имеются более ранние записи (см.выше). На 1915 год, согласно архивным записям, школа является двухклассной. В ней преподают три учителя: Петров Николай Кононович, Демченко Иван Андреевич и Петров (инициалы не указаны). На какие средства происходило содержание школы в период от начала её деятельности до 1917 года неизвестно. Но есть данные, что на начальном этапе финансирование происходило частично из войсковой казны, частично на общественные средства. Архивные записи говорят о том, что постоянного содержания в конце 19-го – начале 20-го веков учитель не имел, а имели место разовые выплаты. Так, опять же по архивным данным, за 1901 год учитель Богуславской войсковой одноклассной школы получил из казны разовое вознаграждение в размере 100 рублей, это была официальная выплата. Сколько он получал из общественной кассы -неизвестно.
Для поддержки и контроля над деятельностью школы со стороны общественности назначался попечитель, на трехлетний срок. Так, например, Приказом по Войску № 811от 15 октября 1914 года попечителем войсковой Богуславской школы на период с 1915 по 1917 гг. был назначен казак Плотников Михаил Николаевич. До него эту должность занимал приказный Демченко К.А. (основание Приговор общества поселка Богуславского от 1914 года за № 28).
В 1903 году в административной жизни казаков-богуславцев происходят некоторые изменения: их поселок приписывают к новой станице Гродековской, названной так в честь генерал-губернатора Гродекова Н.И. Это решило многие проблемы казаков, ведь до этого станичная администрация находилась достаточно далеко, более чем 90 километров.
Бюст генерал-губернатору Гродекову Н.И., установленный в пгт. Пограничный, бывшей станице Гродековская. Работа Приморского скульптора Георгия Шароглазова.
Помимо Богуславского, в состав нового округа вошли казачьи поселки Благодатный, Нестеровский, Барановский-Оренбургский, Софие-Алексеевский, Барабаш-Левада, Духовской, Ново-Сергиевский. Позже в составе округа были созданы новые казачьи поселки: в 1907 г. — Владимировский, Василье-Егоровский и Екатериновский, в 1908 г. — Атаманский и в 1909 г. — Алексеевский. Присутствие же станции в 15 верстах от поселка положительно сказывалось на благополучии богуславцев. Появилась возможность ездить на станцию и торговать своим товаром, продуктами собственного приготовления и дарами тайги. Но не только ездили торговать богуславцы в Гродеково. Многие казаки запросто ездили в Харбин, Никольск-Уссурийский. Такая возможность появилась со строительством и пуском КВЖД. Например, старшая сестра моего деда, Александра, даже какое-то время училась в пансионате в Харбине. Впоследствии она вышла замуж и осталась там, пережив гражданскую войну и последующие репрессии. К ней после периода репрессий, с мужем уехала и другая сестра, Татьяна. К сожалению, их следы пока не удалось найти.
Возвращаясь к вопросу о расквартированной в Богуславском 2-й сотне пограничного полка, можно сказать, что эта мера была оправданной. В самом поселке находился пограничный пост для пресечения незаконного перехода границы и контрабанды. Кроме пограничников, наряды несли и казаки поселка. Наряды на границу определялись поселковым Атаманом и утверждались в станичном округе. Это в обязательном порядке вменялось казакам, и было их повинностью. Дело в том, что с самых первых лет строительства поселка его жителям и жителям окрестных крестьянских сел и казачьих поселений докучали хунхузы, постоянно переходившие границу с целью грабежа местного населения. Хунхузы (беглые китайские дезертиры, бродяги, бандиты) – это было настоящее бедствие для населения Приморского края. Приходя из-за границы отрядами до нескольких сотен человек, они грабили крестьянские села, редкие китайские фанзы и корейские поселения, незаконно добывали пушнину и мыли золото. Отмечены случаи увода в рабство людей.
Вплоть до начала 20 века хунхузы не имели хорошего вооружения и довольствовались наличием пик, мечей, сабель и устаревшего огнестрельного оружия. Качественный скачок в тактике и вооружении произошел после подавления восстания ихэтуаней в Китае в 1900 году, когда на отступавшие китайские части хунхузы нападали с целью завладения оружием. Свою лепту внесла и Русско-Японская война, наградившая их разграбленными складами и собранным оружием на полях. Изменилась и их тактика: если ранее они просто бродили малочисленными группами, то в начале 20 века это стали крупные отряды по нескольку сотен бандитов. Все они были вооружены огнестрельным оружием, знали тактику рассыпного строя и владели приемами устройства засад и ловушек, тактических отходов и ударов в тыл и фланги. Наиболее тяжелым для Российского Приморья оказался период Первой Мировой войны, когда все строевые казаки были на фронте, в станицах остались охранные команды из нестроевых или невозрастных казаков. В мирное время охрану границ и пограничной территории кроме уссурийских казаков и пограничной стражи осуществляли расквартированные в Приморье Нерчинский и Амурский казачьи полки, которые с началом войны ушли на фронт. С уходом их на фронт были сформированы охранные сотни из казаков непризывного возраста — малолетков и отставных казаков. Помимо охранных функций, они несли роль учебных команд для подготовки молодежи к службе на фронте.
Ситуацию усугубляло то, что германские агенты, работавшие на территории Китая, входили в контакт с главарями хунхузов, снабжали их оружием и деньгами, подстрекали нападать на сопредельную территорию. И за время войны таких нападений было очень много. Фактически, вся приграничная территория была на осадном положении, а казачьи охранные команды были в постоянной боевой готовности.
О масштабах нападений можно узнать из следующего исторического факта:
«29 сентября 1916 года около 5 утра на поселок Богуславский Гродековской станицы было совершено нападение хунхузов в числе около двухсот человек, часть которых, ворвавшись в поселок, приступила к разграблению имущества казаков. Взрослое население поселка, за весьма малым исключением, находилось на полевых работах, а из оставшихся четыре казака Павел Толочкин, Аким Кожевников, Павел Шевцов и Харлампий Меновщиков, имея при себе винтовки, засели в укрытых местах, откуда открыли пальбу, в результате которой было убито 5 человек хунзхузов, ввиду чего грабители вынуждены были отступить. Перестрелка была услышана урядником Максимом Шишкиным, бывшим в то время на заимке вблизи поселка. Предугадывая столкновение с хунхузской шайкой, названный урядник немедленно отправился в станицу Гродеково, где и сообщил о слышанном станичному атаману, которым и были отданы все необходимые распоряжения по этому поводу, а так же сообщено по телеграфу в Войсковое Правление. В 7 часов утра уже были организованы первые разъезды, отправленные по направлению на поселок Богуславский»
(материал Т. Сивакова)
Павел Толочкин, один из четырех казаков, отразивших нападение хунхузов на поселок. Фото середины 50-х годов.
Мой дед, родившийся в 1908 году, прекрасно помнил это нападение — их дом стоял как раз с той стороны, откуда пришли хунхузы. Его отец (мой прадед) со старшим сыном был на заимке, как и другие казаки. Спасло их то, что первым делом хунхузы стали расправляться и грабить китайца, который держал лавочку на краю поселка, через несколько домов от них. Китаец стал так кричать и визжать, что всполошил всех соседей. Моя прабабушка Соломонида тут же выскочила из дома (жизнь на границе приучила казаков спать в пол уха и быть готовым моментально реагировать на такие вещи), и, схватив в охапку младшую дочь Ксению и за руку моего деда, бросилась бежать через баз в сопки, куда уже бежали другие женщины и дети. Спасли положение, как мы видим, четыре казака — по словам деда (сколько их он не помнил, но документ указывает точное число) это были строевые казаки, находящиеся в поселке в отпуске по ранению. Все-таки не зря казаков приучали с детства воевать — среагировали они моментально, заняв нужную диспозицию, дав достойный отпор бандитам.
Богуславская казачка Соломонида Плотникова (прабабушка автора) с дочерями Александрой и Ксенией.
Кстати говоря, эту способность моментально реагировать на внезапное нападение быстро восстанавливали переселенные в Уссурийское казачье Войско кубанцы и терцы. По словам опять же моего деда (со слов его отца), они как никто другой благосклонно воспринимали опасности жизни на границе:
«Ну вот, Господь сподобил наших дедов воевать линию, а теперь и нам дозволяет Россию на кордоне охранять” – так обычно говорили вновь прибывшие на новое место жизни и службы казаки далеких южных окраин.
Сохранил в памяти рассказы своего отца и мой дядя Иван Павлович, 1924 года рождения, уроженец поселка Богуславский. Недавняя встреча с ним подарила в копилку знаний еще один случай, когда в годы Гражданской войны наш поселок спас хорунжий с двумя казаками:
“Вот, значит, успели предупредить что движется банда в сорок или пятьдесят хунхузов. А в поселке как раз был какой-то хорунжий и с ним два казака посыльных. Рядом с Богуславкой сопочка есть невысокая или камень огромный, вот туда-то хорунжий с казаками и запёр пулемет. А служивые с нестроевыми вдоль балочки в багульнике залегли. И когда они в балочку втянулись, хорунжий начал резать их очередями, а вдогон и казаки ударили”.
В годы гражданской войны казаки разделились на два лагеря, как и население по всей России. Но большая часть казаков поддержала белые части. В этом есть своё объяснение: очень зажиточно жили казаки поселка и не хотели менять свое положение и казачий статус. Многие казаки поселка еще в 1918 году вступили добровольцами в отдельный отряд Калмыкова И. П., который впоследствии на Круге был выбран войсковым Атаманом. Невозможно отследить биографию и послужной список каждого казака, но известно, что активную позицию против Советской власти заняли братья Кореневы.
Петр Васильевич Коренев (1896-1975 гг.) Фото сделано в Харбине.
Можно предположить, что богуславцы принимали активное участие в событиях тех лет, ведь летом 1918 года ставка будущего Атамана Калмыкова находилась в окружной станице Гродековской, а в последние год-полтора в самой станице и поселках были расквартированы семеновцы, каппелевцы и нижние чины Ижевско-Воткинской дивизии.
В Хабаровском государственном историческом архиве сохранились списки богуславских казаков, принявших участие в мобилизации:
ГАХК, фонд и-286, опись 1, дело 30
«Ведомости обследования личного состава семей казаков, призванных по мобилизации в армию» 31.10.1912, 31.10.1914 – 28.12.1919г.
«Именной список урядников и казаков пос. Богуславского Гродековского станичного округа, временно мобилизованных на основании приказа по Уссурийскому казачьему войску от 23.12.1919 за № 580»
Срок службы 1917 г.
Подхорунжий Коренев Петр, конный Подхорунжий Николаев Иван, конный Урядник Ваулин Дмитрий, пеший Урядник Ширин Федор, конный Казак Шемякин Иннокентий, конный Казак Козлов Григорий, конный Казак Середин(?) Иван, пеший
Срок службы 1916 г.
Подхорунжий Деревцов Илларион, конный Урядник Зимин Евстафий, пеший Казак Меновщиков Терентий, конный Казак Швецов Матвей, конный Казак Распопов Аверьян, конный Казак Меновщиков Герасим, пеший Приказной Середин Георгий, конный Казак Сенников Константин
Срок службы 1915
Урядник Ширин Никифор, конный Урядник Коренев Кондратий, конный Казак Зырянов Филипп, Фельдшер Гладков Николай (второй) Должность неразборчива, Зырянов Григорий, пеший
Срок службы 1914
Урядник Зырянов Михаил Казак Соснин Аким Урядник Ваулин Трофим Урядник Швецов Петр Казак Науменко Андрей Казак Науменко Георгий
Срок службы 1913
Казак Зырянов Степан Казак Коренев Алексей Приказной Зырянов Федор
Срок службы 1912
казак Завалишин Степан Урядник Швецов Тимофей Приказной Иванов Нестер Приказной Ваулин Степан Урядник Коренев Степан Казак Коренев Василий Казак Городилов Николай Казак Зырянов Яков
Трофим Ваулин, Георгиевский кавалер, уссурийский казак из Богуславки, указанный в списке.
Кстати, упомянутый выше казак Ваулин был Георгиевским кавалером. И свой Крест (и не один!) он получил, будучи на Великой войне. Вот скупые строки из архива:
Казак Ваулин Трофим Абросимович (Уссурийский казачий полк) был награжден Гергиевским крестом IV ст. № 566630 «за то, что 11.06.1915, в бою у деревни Лелайце, мужественно встретил бросившихся в штыки немцев, вывел из строя 3 офицеров (один убит и два тяжело раненные взяты в плен) и своей храбростью содействовал успеху контратаки и поражению немцев».
Приказный Ваулин Трофим (Уссурийский казачий полк) был награжден Георгиевским крестом III ст. № 161489 «за отличие в бою 22.07.1916 на выс. «1547».
Но не только он из богуславцев удостоился высокого звания Георгиевского кавалера. Помимо него сегодня известно еще о некоторых казаках:
Старший урядник Димов Прокопий Федорович был награжден Георгиевскими крестами:
IV ст. № 571039 «за отличия, оказанные им в боях с неприятелем и за проявленные им подвиги мужества и храбрости. Награжден на основании п. 20 ст. 67 Георгиевского Статута.
II ст. № 38993 «за отличие в бою 24.09.1915 под ф. Столповщизна».
I ст. № 1385 «за отличие в бою 5.08.1916 на выс. «1329»
Приказный Пыхалов Абросим был награжден Георгиевским крестом III ст. № 161510 «за отличие в бою».
Казак Швецов Матвей был награжден Георгиевским крестом IV ст. № 556519 «за отличие в боях с 25.07 по 2.08.1916».
А однажды поселок Богуславский стал известен на всю страну: 18 октября 1916 года в окрестностях поселка произошло падение крупнейшего метеорита. Об этом событии широко освещалось в научной периодике того времени. Метеорит назван Богуславка, в честь поселка.
Сохранились воспоминания очевидцев этого знаменательного события:
«Высоко над землей показался огненный шар. За ним тянулась длинная разноцветная полоса. Затем послышался гул, он все усиливался. Шар приближался… Через некоторое время раздались тяжелые удары, похожие на гром или залпы орудий», — так сто лет тому назад, в 1916 году описывали очевидцы падение Богуславского метеорита жители Гродековского станичного округа.
Грандиозный полет метеорита, получившего имя по названию села Богуславка, наблюдали сотни тогдашних приморцев и тысячи китайцев, что оставило у них впечатление на всю жизнь.
Пройдя в нескольких саженях над крышами Богуславки, раскаленный метеорит врезался в отвесную сопку. Последовал грандиозный взрыв! Точное время катастрофы — 11 часов 45 минут 18 октября 1916 года. Из отчета Географического общества: «Падение произошло в 200 саженях к югу от корейской фанзы, и место падения было указано жителем этой фанзы Ма-Тому-Ни. Между тем как падение первого осколка произошло около проезжавшего случайно казака Ивана Овчинникова».
Осколок, образовавшийся при взрыве, и чуть не убивший казака, весил 58,1 килограмма. Вес второго осколка — 198,6 кг. Но он упал вдалеке от людей».
Рисунок со слов очевидца падения метеорита Богуславка. Автор неизвестен.
Сегодня метеорит, состоящий из двух частей, выставлен в Минералогическом музее имени А. Е. Ферсмана РАН в Москве.
Неравнодушные жители и патриоты родных мест не могли пройти мимо такого серьезного события, оставившего яркий след в истории родной земли. Стараниями таких людей, как Андрей Абрамов, Анатолий Горячев, Максим Зубрилов и других, была проведена работа по подготовке к вековому юбилею. Одной из идей группы было создание копии метеорита, которую успешно воссоздал Приморский скульптор Георгий Шароглазов. Сегодня точная копия метеорита находится в местном музее Пограничного района, а к месту его падения стараниями Анатолия Горячева создана туристическая тропа, по которой может прогуляться любой желающий. Тропа оснащена соответствующими табличками, рассказывающими об истории этого события.
На месте падения метеорита. Фото А. Горячева
После окончания гражданской войны многие казаки с семьями ушли за границу и осели в разных местах, но чаще всего в Харбине. Дальнейшая их судьба автору неизвестна. Но известно, что на оставшихся в родных местах в 30-е годы обрушились массовые репрессии. Примечательно, что для новой власти не имело большого значения, на какой стороне воевали казаки. Например, знаменитый командир партизанских отрядов Гавриил Шевченко (бывший вахмистр Гродековской станицы) был репрессирован в конце 30-х годов и умер в лагере в конце войны от истощения и болезней. Первая волна пришлась на вторую половину 20-х годов, когда прошла паспортизация. Выдаче паспортов подлежали только лояльные элементы, проживающие в районе. Тем самым власти вынуждали не получивших паспорта выселяться за пределы исторического ареала проживания казаков и их семьи. Вторая волна репрессий связана с принуждением вступления в колхозы.
С осени 1930 г. вопреки всем постановлениям началось новое форсирование коллективизации, новое наступление на крестьянство и бывшее казачество. Насильственные меры по-прежнему были основными, решающими. Общие итоги раскулачивания и депортации 1930 г. оказались весьма внушительными. В Дальневосточном крае ликвидировали 3937 хозяйств, высылке по 2-й и 3-й категории подверглись 537 семей. Тем временем коллективизация продолжалась в 1931 г., количество объединенных хозяйств увеличилось более чем в два раза. Последнее слово всегда оставалось за факторами принуждения: ужесточилось налоговое бремя на единоличников, не желавших вступать в колхоз, а главное — по-прежнему практиковалось раскулачивание. Среди жителей шли разговоры о том, что выселяют всех — и зажиточных крестьян, и середняков, и даже бедняков. Целые села ждали по ночам выселения, готовили сухари, одежду, резали мелкий скот.
29 июля 1931 г. ДКИК принял решение завершить ликвидацию кулачества в крае. В сентябре власти приступили к заключительному этапу выселения, намереваясь устранить всех кулаков, сбежавших из деревни или проникших в колхозы. В 1930-1931 гг. в Дальневосточном крае были высланы 2922 кулацкие семьи 2-й категории и семьи кулаков, отданных под суд. Общее число раскулаченных в крае составило более 5 тыс. семей, высланных в основном на север края, в лесозаготовительные лагеря, на различные стройки, золотые прииски, шахты.
В результате применяемых мер резко уменьшилось население в различных районах Приморья, ранее населенными казаками. Так, например, в Гродековском (районе – прим.) с 1933 по 1937 г более чем в 2,5 раза. (ГАХК. Ф. 353, оп. 9, д. 34, Л. 244, д. 46, л. 151).
Не чурались новые власти и насильственных мер с применением войсковых частей. Прямым доказательством этого чудовищного акта служит архивная запись:
Вторая кампания по выселению крестьян уже прямо называлась операцией и проводилась по строго разработанному плану. Сохранившиеся архивные документы свидетельствуют о том, что власти основательно к ней готовились. Подтверждением этому служит «план» операции выселения кулаков из села Богуславки Гродековского района 28 июля 1931 г. (ГАПК. Ф. 179, оп. 4, д. 38, л. 82.)
Моя семья попала под указанную выше «операцию»: дед, Плотников Петр Михайлович, его отец Михаил Николаевич и дядя Еремей Николаевич были в течение двух часов под конвоем высланы с другими казаками на строительство Оборской ж/д ветки. По словам моего деда, рано утром поселок был окружен, вооруженные патрули прошлись со списками по дворам и приказали в течение полутора-двух часов собраться и сесть на приготовленные подводы. Предварительные списки были составлены председателем комитета бедноты Афанасием Цапкиным.
Строительство Оборской ветки проходило в глухой тайге, на севере края. Дорогу строили для вывоза леса из тайги, из Оборского леспромхоза. В первый год умерли от невыносимой тяжести прадед (ему было 66 лет) и его брат Еремей (64 года). Перед смертью было разрешено приехать прабабушке Соломониде на свидание. Потрясенная увиденным и вернувшись домой, она вскоре умерла. Кстати, после выселения мужа и сына, ей «милостиво» разрешили жить в родном поселке, но в холодных сенях у соседей. Примерно через неделю после ее отъезда скончался и мой прадед Михаил. Уже к ее приезду он не вставал с нар, тяжело болел. Болота приходилось гатить вручную, весь труд был не механизирован: лопаты, пилы, топоры и тачки. По словам деда, с ними было много земляков из нашего места, других станиц и поселков. Были так же казаки из бывшего Амурского и Забайкальских войск.
Заброшенный участок Оборской дороги.
После постройки дороги, моего деда отправили на спецпоселение в поселок Тыгда на Амуре, заготавливать лес для шпал. Там уже не было конвоя, но жили в таких же бараках, только разделенных на секции для семейных. Покидать поселок было запрещено, работала комендатура. Там мой дед женился на такой же спецпоселенке, у них родилось трое детей. От голода и отсутствия медицинской помощи двое умерли, мой отец, который там родился, выжил. Вместе с моим дедом и бабушкой они были освобождены в 1947 году, но покинуть спецпоселение смогли только лишь через год.
Условия жизни, в которых находились спецпоселенцы, не поддаются осмыслению человеческим разумом. Так, в работе д.и.н. Е. Чернолукской «Принудительные миграции на советском Дальнем Востоке в 1920-1950 гг.» написано следующее:
«Сосланные «кулаки» были в числе наименее защищенных слоев населения. Осенью 1932 года сотрудники ОГПУ констатировали, что в ДВК «…особую остроту приобрел продовольственный вопрос в Оборском спецпереселенческом и Тыгдинском районах, где недоснабжение спецпереселенцев довело их до форменного голода». С 1 января 1933 года ввели карточную систему снабжения с пониженными нормами для нетрудоспособных членов семей: вместо 300 граммов муки им стали выдавать 165 граммов, обычно без всякого приварка. Весной положение еще более ухудшилось и оставалось таким же до 1934 года».
На местах власть всячески старалась выкорчевать из народной памяти первых жителей-казаков и историю освоения этих мест. Дошло даже до таких действий, как переименование населенных пунктов. Так, Постановлением Президиума ВЦИК от 4 января 1926 года в целях уничтожения казачьей истории и топонимики, было принято решение о переименовании казачьих поселений в сельские, с присвоением новых имен:
— пос. Духовской — село Духовское, — пос. Барабашева Левада- село Барабаш-Левада, — пос. Богуславский — село Богуславка, — пос. Нестеровский — село Нестеровка, — пос. Ново-Сергиевский — село Сергеевка, — пос. Софие-Алексеевский — село Софье-Алексеевка, — пос. Барановский-Оренбургский — село Барано-Оренбурсгское. — пос. Нестеровский — село Нестеровка.
Последствия репрессий были таковы, что практически все исконное население из Богуславского посёлка и других станиц исчезло. Интересен рассказ выше упомянутого мною сельского жителя Богуславки Анатолия Горячева:
«Был я еще подростком, когда в наш дом зашел седой старик с бородой. Отец предложил ему присесть и налил ему чаю. Но он сказал, что зашел ненадолго, просто посмотреть дом. Как оказалось, мы жили в его доме, а он сам был репрессированным казаком, который приехал специально посетить родные места, в которых родился, жил и растил детей».
Сегодня стало возможным не скрываясь, заявить о своих корнях. В годы советской власти принадлежность к казачеству не афишировалась, о ней старались забыть. В беседе с моим родственником Иваном Павловичем Плотниковым 1924 г.р., уроженца Богуславки, мне были переданы слова его отца, Плотникова Павла Михайловича, сказанные в начале 30-х годов: «Ваня, забудь навсегда, что мы были казаки. Во всех анкетах пиши, а на вопросы отвечай: мы были хлеборобы». Неудивительно, что мой дед до начала 90-х годов никому, даже мне не говорил о своем казачьем происхождении. Этому молчанию способствовали разгром казаков-поселенцев, учиненные в первые годы советской власти и те репрессии, которым он подвергся лично. Но времена меняются, и Память снова начинает жить. Доступны архивы, в 90-е еще были живы очевидцы тех событий и появляются новые публикации о славном прошлом казачьего Приморья. На этой волне возрождения Памяти о тех первых основателях поселка Богуславский, автор этих строк озаботился идеей увековечивания имен этих людей. С этим предложением я вышел на местного историка и почетного жителя нынешнего села Богуславка, Анатолия Горячева.
Памятник казакам-основателям Богуславки. Фото А. Горячева.
После долгих переговоров и согласований было решено поставить Памятник казакам первопроходцам-основателям поселения Богуславское. В этом нам помогла местная администрация, потомки казаков, которых мы разыскали через интернет, а так же неравнодушные жители села – сам Анатолий Горячев и супруги Байдраковы Виктор и Анна, Барабаш Инна. Без преувеличения будет сказано, что в создании принимал педагогический коллектив богуславской школы, другие жители. Но самое отрадное, что в строительстве принимали участие все школьники. Значит, дети интересуются своей историей и неравнодушны к прошлому своих мест. Финансовый вопрос решался следующим образом: деньги собирали всем миром. Большой вклад внёс житель села Кравцов Александр, пенсионеры Кореневы, внучки казаков Кореневых, ушедших в Манчжурию, сам автор и другие. И это стал поистине народный Памятник. Администрация помогала, как могла строительными материалами и другими ресурсами. Многие жители выходили в свои выходные дни для участия в подготовке площадки и проведении предварительных работ по облагораживанию участка.
На открытии Памятника казакам основателям Богуславки. Фото А. Горячева.
В результате, благодаря совместным усилиям, 24 сентября 2014 года, Памятник был торжественно открыт в присутствии главы Администрации района Тодорова Н.А., Атамана Уссурийского казачьего Войска полковника Мельникова О.А., музыкального фольклорного ансамбля из Нестеровки, жителей Богуславки и других сёл района. На мемориальной гранитной плите выбита надпись: «Казакам-основателям поселения Богуславка 1979 год». Ниже выгравированы фамилии первых поселенцев: «Аплачкины, Ваулины, Зимины, Зыряновы, Ивановы, Кореневы, Кожевниковы, Пастухины, Плотниковы, Соснины, Федореевы, Ширины и другие…». В нижней части плиты находится изображение скачущего на конях казачьего войска. Открытие Памятника вылилось в поистине народный праздник, а в самом селе теперь имеется достопримечательность, рассказывающая об истории данных мест. Но мало рассказать об истории – её надо хранить и передавать нашим потомкам. Ведь история жива до тех пор, пока о ней помнят. А помнить надо нам.
